В ожидании Красной Армии - Страница 17

К оглавлению

17

* * *

Рвотой, уже и не кислой, а горькой, желчь одна, выплеснуло всего ничего. Облегчения не было, напротив, стало хуже, муторнее. Юлиан распрямился, постоял, унимая головокружение.

Сил нет, а идти надо. Помаленьку, помаленьку, ничего.

Заныли пальцы, отзываясь на давнишние морозы, тогда тоже казалось - не перемочь. Двигаться. Вперед.

Он шел, не замечая, что сбился, потерял путь, и идет назад, навстречу преследователям. Он вообще забыл о них, помнил лишь - идти, но куда, почему - не хотелось и знать. В светлые минуты приходила надежда - уйдет налегке, он же дома, но опять накатывала тошнота, выше и выше, паводок, все мысли исчезали, кроме одной - идти.

На человека он наткнулся внезапно, едва не наступил. Тот лежал ничком, пальцы сжимали жухлую листву. судорожно, цепко. Юлиан ухватил лежавшего за рукав гимнастерки, перевернул. Форма чужая, новая, а лицо - ношеное. Веки дрогнули, поднялись:

- Помираю...

Юлиан побрел дальше; второе тело, недвижное, перешагнул,не останавливаясь. Отраву везли. Пробили емкость пулями, она и растеклась. вот все и умирают. И он вместе со всеми. А тот груз, что он запрятал?

Юлиан сел: ноги не несли. Запрятал - куда? А, вспомнил.

Из кармашка он достал карандашик, затем расстегнул ворот гимнастерки, снял медальон, смертную коробочку, и, поверх написанного, вывел: "Груз - на хуторе Жалком, в погребе".

Буквы выходили дрожащие, большие, едва уместились. Завинтил медальон, повесил на шею и завалился, обессиленный. Теперь можно и полежать. Наши поймут, что и как. Должны.

* * *

Дыру я прикрыл картонкой, и все равно, тянуло холодом.

Чай согреет.

У медпункта остановился мотоцикл.

- Примите почту, а то некому, - почтальонша за ночь подбодрилась. Здоровая жизнь.

- Едете?

- Всех страхов не переждать.

- Я пытаюсь. Погодите минутку, я пару телеграмм напишу.

Телеграммы оказались короткими: "Согласен, еду". Дата, подпись. На приглашениях я отыскал адреса. Амстердам и Хайфа.Хотите видеть чемпиона? Увидите. И белку, и свисток.

- Отправьте международным, пожалуйста. И еще в дирекцию совхоза передайте, - я быстренько накатал "по собственному...".

- Передать не трудно, - она спрятала бумагу. - Опять тут работать некому.

- Найдется доктор, - уверил я ее. - Еще как найдется. Не было бы счастья...

- Да, - вздохнула она. - К нам на почту многие простятся из беженцев, на любую должность. Учителя, инженеры....

Она уехала.

Я повесил бинокль на шею и пошел на свой край села поглядеть, не объявилась ли, наконец, пропавшая Красная Армия, черт бы ее побрал.

17