В ожидании Красной Армии - Страница 8

- Интересуетесь? - в каждой руке В.В. держал по стакану.

Подстаканники МПС, с крылатым колесом. Парок курился над благородной гладью темного янтаря. Цейлонский.

- Вот, сообразил,- он подсел к свободному от бумаг краю стола, пристроил стаканы, из кармана пиджака достал сахар, тоже железнодорожный, по два кусочка в фасовке. Цукор.

- Я всегда без этого, - отказался я от сладкого. - Любопытно, да. Что за села...

- История. К примеру, Самохатка. Исчезла деревенька, а ведь первая линия метрополитена там пролегла, с нее российское метро началось.

- Метрополитена?

- Не в Москве же пробные тоннели рыть. Провалится квартал, что тогда? А здесь геология схожа, вот в девятьсот восьмом и начали прокладывать. Потом война, революция. Возобновили в двадцатых. Кольцевой тоннель, паровоз бегал, с вагончиками. А в войну якобы ставка главкома была. По слухам. Но это вряд ли, немцы сюда уже в июле пришли. Но что-то, наверное,было...

Я пил чай, отдуваясь и вытирая невидимый миру пот, а учитель развлекал меня беседой, рассказывал о каменных бабах в соленой степи (семьдесят километров к югу), стоянке времен неолита (сорок километров к северо-западу, летом непременно нужно будет съездит, у учителя мотоцикл есть, у местных перекупил, починил, лучше нового), и прочих примечательностях.

- Откуда вы столько знаете? - решил удивиться я.

- Положено знать. я по специальности историк.

- А что делаете здесь?

- Что и вы. Я в Душанбе работал. Даже по-таджикски немного выучился, но не помогло. Хорошо, живой.

- Я вчера тоже... краеведничал, - я перевел разговор с неприятного. Окрест скитался, на мертвое поле забрел.

- Куда-куда?

Я рассказал.

- А, вы о стрельбище. Раньше, до войны, дивизия неподалеку стояла, стрелять учились.

- Стрелять?

- Наверное не скажу. Хоть и старый, а секрет. Тайна. Еще чаю хотите?

- Спасибо, нет. Кстати, вчера я и стрелка видел, - я рассказал о встрече с охотником.

- Это правда, - подтвердил В.В. - Нас предупреждали, чтобы за детьми приглядывали. Надеюсь, теперь спокойнее станет.

- Надеюсь, - я взял книгу, прощаясь. - Карточку заведете?

- Давно завел, Петр Иванович. Вы у меня активный читатель. Иначе нельзя. Нет книговыдач - ставку сократят. Десять минут в день уделяю картотеке, любая проверка слюной от восторга изойдет. поросячество, конечно, но... Вы тоже ... Пишите побольше, они писанину любят.

- Стараюсь. Кстати, а кто здесь до меня работал?

- Я потому и советую - пишите. Был тут Степанюк, фельдшер. Если к вам народ не спешит - ему спасибо, отучил.

- Правда?

- Назначит на ночь слабительного с мочегонным, еще и наорет. А чаще запирал медпункт и уходил, сутками пропадал. Говорил, охотится. Какая у нас охота...

- Странно.

- Честно говоря, я думаю, он здесь пережидал что-то. Прятался. Времена темные. Купил диплом, и пережидал.

- И долго он проработал?

- С марта по июль, в конце июля пропал.

- Как это пропал?

- Ушел и не вернулся. Даже зарплату не получил.

- А вещи?

- Какие вещи, чемодан всего имущества. В конторе, под замком ждет. Я думаю, переждал, и в Москву вернулся. Московского издали видать.

Я распрощался окончательно и с книгой в руке вернулся к себе.

У меня тоже имущества - чемодан. Скушай меня нынче Белый Клык, никто бы и искать не стал. Вернулся, мол, откуда я там...

Прежде, чем раскрыть книгу, я заполнил амбулаторную карточку на Гончарова Вадима Валентиновича, год впишу позже, диагноз - "острое респираторное заболевание". Мог бы и покруче завернуть, да пожалел на первый раз, все-таки учитель, библиотекарь, председатель отделения союза переселенцев.

В наказание всю ночь я бегал по кольцевой линии московского метро Октябрьская, Добрынинская, Павелецкая, а за мной по пятам, погромыхивая на стыке рельс - откуда и взялись? - катил паровоз серии ИС, украшенный барельефом главкома. Главком извергал из трубки клубы дыма, вращал красными горящими глазами и, время от времени, громко гудел:

- Ту-ту-у-у-у-у!!!

* * *

- Груз в пути. Прибудет завтра, - инженер снял наушники, отключил питание.

- Связь хорошая, - военный свою пару наушников положил на предписанное место. Аккуратист.

- Ионосфера, - инженер неопределенно пошевелил в воздухе пальцами правой руки. Из-за этого стукача не удалось толком побыть в эфире. Пошарил наскоро, настраиваясь, обрывки фраз, немецкий, немецкий, немецкий. Где наши? Жмурки на свету.

- Проверю системы, - инженер пошел к двери.

- Я с вами. - надел фуражку военный. Строго пасет, не забалуешь.

* * *

- Опять же, где он вырос. В лесу - ничего, а в поле не каждый годится. Какое поле. На полугоне грибы дристучие, хоть опята, хоть какие, - местный эксперт разделил мою добычу на неравные кучки. - Теперь можете готовить. а те, - он брезгливо показал пальцем, - сразу выкиньте, плохие.

Эксперту - Филиппу с двумя п, было лет десять, и он прогуливал уроки на законном основании: карантин, ветрянка, братец из интерната гостили-с. Насчет грибов я ему поверил. Все равно осталось больше моих нужд, много больше. Впрок стану солить. С чесноком, черным перцем, лавровым листом и уверенностью в завтрашнем дне. Баночку на Новый Год, Первомай, а лучшую, заветную - на День Победы. Нашей Победы.

- Что за полугон такой? - почтительно осведомился я. Оленьи турниры, волчьи свадьбы, но серединка наполовинку, оттого и полу.

- Поле дурное есть. Если в сторону Огаревки идти, а после свернуть у развилки влево, как раз упретесь. Да вы там были. Мы летом на нем в войну играли. Другим не говорите, ругаются, - он удовлетворенно кивнул, когда я свалил забракованные грибы в помойное ведро, и небрежно спросил: